| Реклама
|
|
|
|
«Повести гор и степей» по ранним повестям "Джамиля", "Тополек в красной косынке"
Всемирно известный писатель Чингиз Торекулович Айтматов не нуждается в том, чтобы его представляли читателям — миллионы его почитателей живут по всему миру. Если же это все же нужно — обращайтесь к его книгам.
Есть писатели, каждое произведение которых становится событием в культурной жизни страны, предметом горячих споров и глубоких раздумий. Творчество Чингиза Айтматова убедительное свидетельство тому.
Появление в 1958 году в журнале “Новый мир” повести “Джамиля”, небольшой по объему, но значительной по содержанию, яркой по образному мышлению и мастерству исполнения, было сигналом о том, что из киргизских степей пришел в литературу человек удивительно самобытного таланта.
Чехов писал: “Что талантливо, то ново”. Эти слова полностью можно отнести к повестям Ч.Айтматова “Джамиля”, “Белый пароход”, “Прощай, Гюльсары!”, “Тополек в красной косынке” и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новаторское восприятие современной жизни. Уже повесть “Джами-ля”, спетая писателем свободно, на одном широком дыхании, стала явлением новаторским.
Джамиля — образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточных литератур. Она живой человек, рожденный самой землей Киргизии. До появления Дани-яра Джамиля жила как ручеек, скованный льдом. Ни свекрови, ни мужу Джамили Садыку в силу вековых традиций “большого и малого дворов” и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взору ручеек. И он может заклокотать, забурлить, закипеть и ринуться на поиски выхода и, не найдя его, не остановится ни перед чем, устремится вперед к вольной жизни.
В повести “Джамиля” по-новому, тонко и с большим внутренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического уклада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее старались решить прямолинейно, то герои получались схематичными, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтматов счастливо избежал этого недостатка. Сеит, от имени которого ведется повествование, с почтением относится к своей матери — опоре семьи. Когда все мужчины “большого и малого дворов” уходят на фронт, мать требует от оставшихся “терпения вместе с народом”. Она в своем понимании вещей опирается на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благополучия, подтекстно высвечиваются автором, и в конечном счете читателю становится ясно, что все это давит на личность, лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джамили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.
Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов утверждает свободу личности и любви, потому что без них нет жизни.
Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный аильский подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Данияра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подросток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным воплощением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он решительно заявил матери: “Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хочу быть художником”. Такова преобразующая сила любви и искусства. Это утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести “Джамиля”.
В самом начале 60-х годов одна за другой появились несколько повестей Айтматова, в том числе “Тополек в красной косынке”, “Верблюжий глаз”. Если судить по художественному исполнению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.
Герой повести “Тополек в красной косынке” Ильяс довольно поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале повести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлением духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страдает, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс — это резко очерченный мужской характер среди окружающих его людей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней,— человек добрый и отзывчивый, но в нем есть некий эгоизм. Может быть, это оттого, что слишком долго он жил в одиночестве и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, словно Божий дар, переступило порог его холостяцкого жилья?
Критики упрекали автора “Тополька в красной косынке” в недостаточности психологического обоснования поступков героев. Невысказанная словами любовь двух молодых людей и их скоропалительная свадьба, казалось, брали под сомнение. В этом есть, конечно, доля правды, но надо учесть и то, что творческому принципу Ч. Айтматова, равно как и любовной традиции его народа, всегда чужда многословность любящих друг друга людей. Как раз через поступки, тонкие детали и показывает Айтматов единение любящих сердец. Объяснение в любви — это еще не сама любовь. Ведь Данияр и Джамиля тоже поняли, что любят друг друга, без многословных объяснений.
В “Топольке в красной косынке” Асель среди колес десятка других автомашин узнает следы грузовика Ильяса. Здесь Айтматов фольклорную деталь использовал очень к месту и по-творчески. В этом краю, где происходит действие повести, девушке, тем более за два дня до свадьбы, среди бела дня не вый- ти на дорогу, чтоб ждать нелюбимого человека. Ильяса и Асель на дорогу привела любовь, и здесь слова излишни, так как поступки их психологически оправданы. И все же в повести чувствуется какая-то спешка автора, стремление поскорее соединить влюбленных, ему скорее надо перейти на что-то более важное. И вот уже Ильяс говорит: “Жили мы дружно, любили друг друга, а потом случилась у меня беда”. И дальше — производственный конфликт и в конечном счете разрушение семьи. Почему? Потому что Ильяс “не туда повернул коня жизни”. Да, Ильяс человек горячий и противоречивый, но читатель верит в то, что он не опустится, найдет в себе силы преодолеть смятение в душе и обретет счастье. Для того чтобы убедиться в этом логичном превращении Ильяса, читателям достаточно вспомнить внутренний монолог этого уже достаточно побитого судьбою молодого человека, когда он во второй раз видит белых лебедей над Иссык-Кулем: “Иссык-Куль, Иссык-Куль — песня моя недопетая! ...зачем я вспомнил тот день, когда на этом месте, над самой водой, мы остановились вместе с Асель?”
Ч. Айтматов не изменяет своей манере: чтоб доказать глубину переживаний Ильяса и широту его души, он снова оставляет его наедине с озером.
Этой повестью замечательный писатель доказал себе и другим, что для любого сюжета, любой темы он находит самобытное айтматовское решение.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1831 раз
Жизнь и творчество Ч. Айтматова
Чингиз Айтматов (род. в 1928 г.) - одна из самых замечательных фигур современной советской литературы. Это писатель глубоко национальный, но с первых же шагов в литературе он стал известен во всем Союзе. В качестве одного из видных советских писателей он широко популярен за рубежом. Последние годы он часто выступает там с лекциями, интервью, на различных форумах.
Однако прежде чем к Айтматову пришел успех, он много и напряженно работал: искал свои темы, своих героев, свою собственную манеру повествования. С самого начала его произведения отличали особый драматизм, сложная проблематика, неоднозначное решение проблем. Таковы ранние повести: "Джамиля" (1957), "Тополек мой в красной косынке" (1961), "Первый учитель" (1963). На последней повести остановимся чуть подробнее. Сам автор говорил: "... в "Первом учителе" я хотел утвердить наше понимание положительного героя в литературе... Я постарался взглянуть на этот образ нашими, современными глазами, я хотел напомнить теперешней молодежи о ее бессмертных отцах".
Образ учителя, изо всех сил стремящегося оторвать детей своих односельчан от невежества, до боли современен. Разве и сегодня жизнь учителей-сподвижников не направлена на то же? И разве не глубоко прав критик В.Панкин, что "уважать учителя- эта наука почему-то дается труднее других".
Постепенно все шире и глубже становится охват жизни, писатель все больше стремится проникнуть в ее тайны, в суть острейших вопросов современности. При этом проза Айтматова становится более философской; противоречия, коллизии достигают очень большой силы. Усложняются способы повествования. Часто неразрывно сливаются размышления, внутренние монологи героя с авторской речью. Усиливается роль фольклорных элементов, в рассказ вплетаются лирические песни ( "Прощай, Гульсары!"),
предания, мифы, легенды ("Белый пароход", "Пегий пес, бегущий краем моря"). От этого образы приобретают особое, символическое значение, углубляется философская направленность произведений.
Некоторые критики выделяют три периода в творческом развитии Ч.Айтматова. "Джамиля", "Верблюжий глаз", "Тополек мой в красной косынке", "Первый учитель"- произведения первого этапа. Второй образуют повести "Материнское поле" (1963 г.) и
"Прощай, Гульсары!" (1966г.). Третий же начинается с "Белого парохода" ( 1970 г.). Это также "Ранние журавли", "Пегий пес, бегущий краем моря" и роман "Буранный полустанок". "Личность и Жизнь, Народ и История, Совесть и Бытие- вот проблемные пары трех означенных ступеней восхождения Айтматова ко все более глубинным сутям",- пишет исследователь творчества писателя Г.Грачев.
Не просто отдельные люди с их чувствами и думами, а Человек вообще становится в центре внимания писателя. Он стремится постигать законы бытия, смысл жизни. Так, нет конкретных примет времени, индивидуальности характеров в философской повести
"Пегий пес, бегущий краем моря". Смысл ее в думах старика Органа: "... перед лицом бесконечности простора человек в лодке ничто. Но человек мыслит и тем восходит к величию Моря и Неба, и тем утверждает себя перед вечными стихиями, и тем он соизмерен глубине и высоте миров". Всем своим содержанием эта повесть является подходом к роману "Буранный полустанок" ( другое название "И дольше века длится день" ). Главное в романе - это принципиально новое осмысление времени и пространства, это весь мир наш с раздирающими его противоречиями, мир на грани катастрофы. Произведение глубоко философично и художественно. Не могут не нравиться и люди труда, вечные труженики, которых с такой любовью изобразил автор.
Критик делил творчество писателя на три периода в 1982 году. Но, кажется, перестройка явилась возможностью для еще более высокого подъема мастерства писателя. С ее началом выходит в свет "Плаха". Эта книга об отношениях Человека и Природы, о поисках смысла жизни, и о назначении религии в ее лучших проявлениях для нас, и о беде нашего времени- наркомании, и многом другом. По охвату тем, многоплановости, философскому подходу и глубине символики это произведение превзошло все ранее написанное.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 2200 раз
Романы-метафоры (по произведениям «И дольше века длится день» и «Плаха»)
И разлюбив вот эту красоту.
Я не создам, наверное, другую.
Н. Рубцов
Каждый раз произведения Чингиза Торекуловича Айтматова застают врасплох, повергают в сомнения и растерянность читателя и критика яркой публицистичностью, острой социальностью и высоким уровнем художественности, подкрепленными философской глубиной и наполненностью. В этом суть феномена Айтматова-писателя. Все его произведения сотканы, казалось бы, из сиюминутных наиактуальнейших моментов нашей жизни, несут глубинные пласты, заключающие в себе осмысление сложнейших социальных, психологических, общечеловеческих проблем.
Его романы принадлежат не только дню сегодняшнему, но и завтрашнему, потому что предвосхищают события истории и нашего общества, и мира в целом. Писатель говорит: “Мы все сегодня в одной лодке, а за бортом — космическая бесконечность”. Этот образ-метафора, рожденный в повести “Пегий пес, бегущий краем моря”, которая вышла в 1977 г., стал крылатым. За этим образом стоит очень многое — восприятие человечества как единого организма, связанного общими законами, проблемами, мучениями. За всем этим стоит формирование нового, планетарного мышления.
Начиная с 70-х годов, художественные и философские устремления писателя направлены на выработку этого мышления, на создание “образа человека завтрашнего дня, взятого в системе человеческих отношений”. Такое под силу лишь жанру романа — синтетическому, наиболее универсальному. Именно такими наиболее полными художественными картинами современного мира и стали два романа Чингиза Айтматова: “И дольше века длится день” 1980 года и “Плаха” 1986 года. Это своеобразная дилогия. В этих романах, постигая мир человека, автор выходит за пределы Земли и Солнечной системы, вглядывается в него из космической бездны, а во втором романе как бы растворяется в плоти земной материи. Поэтической точкой отсчета в первом случае является “абсолютное будущее”, а во втором — некая “нулевая отметка”—евангелическое сказание о Христе.
В романе “И дольше века длится день” существует как бы несколько пространств: Буранного полустанка, сарыозеков, страны, планеты, околоземного и дальнего космоса. На пересечении этих планов и создается писателем судьба главного героя — Едигея Жангельдина. Буранный Едигей — путевой рабочий, проживший 40 лет безвыездно на полустанке, являющемся в романе Айтматова точкой пересечения всех болевых моментов жизни человека XX века.
Едигей прошел сквозь огонь мировой войны, был контужен, мыкал свое горе по чужим углам, пока его не приютил Казангап на степном железнодорожном разъезде; пережил тяготы послевоенного времени, которые были пострашнее военных испытаний; пережил горькое счастье поздней неразделенной любви. А на старости лет выпало еще одно, может быть, самое мучительное испытание — воспоминание о пережитом, суд памяти.
Итак, Буранный полустанок — место жизни “земных” героев романа. Здесь ими пережиты самые сильные потрясения, разочарования, радости. Полустанок — это целый мир, в котором протекли жизни семей Абуталипа, Едигея и Казангапа со своими страстями, тревогами и страданиями. Но главное — трудом души, соединяющим их со всем прошлым, настоящим, будущим человечества. Поэтому в романе так художественно сложно воссоздано время: события легендарные — трагедия Манкурта, история жизни Раймалы-оги, события довоенные и судьба Абуталипа.
Итак, в самом начале романа стрелочник Едигей разведет все три стрелки времени: литерный идет в будущее, сам Едигей остается в настоящем, а мысли его утекут в прошлое. Соединятся они, сомкнутся лишь в финале романа в страшной картине апокалипсиса. “Небо обваливалось на голову, разверзаясь в клубах кипящего пламени и дыма... Человек, верблюд, собака— эти простейшие существа, обезумев, бежали прочь”.
В романе “Плаха” жизни Авдия, Бостона, волков текут параллельно, одновременно; последовательными их делает условность литературы как временного вида искусства. Бег волков связывает воедино пространство и время романа, соединяя осколки единичных судеб в одно целое. И рождается в романе метафорический образ на грани сюрреалистического — образ креста, распятия, плахи жизни. Как отзвуки, тени этой великой муки, трагедии человеческого существования разбросаны на страницах книги своеобразные знаки. Например, проскользнет крестообразная тень парящей в небе птицы: “То твоя смерть кружит”,— скажет о ней Понтий Пилат тщедушному смертнику. “Она над всеми нами кружит”,— отзовется Иисус, которому предстоит через несколько часов самому стать похожим на “большую птицу с раскинутыми крыльями”. Это совмещение птицы и человека в образе распятого происходит во второй части романа, когда в мучениях будут протекать последние минуты жизни Авдия. А то поднимутся птицы “тучами, оглашая степь на много верст вокруг неимоверными криками”, переживая тот апокалипсис в приалдашских, охваченных пожаром ка-мыщах. “Все было мертво, все сплошь покрыто черным пеплом отбушевавших пожаров, земля лежала сплошь в руинах”.
Бег Акбары — это не только “крестовина” распятия, но и линия, соединяющая два пространства романа: равнины (горизонтали) и гор (вертикали). В одном обитает Авдий, который мотается по бескрайним просторам, уносясь мыслями и чувствами ввысь, пытаясь добраться до вершины Духа, Добра и Любви. В другом живет Бостон, путь которого складывается из спусков и подъемов. Его думы далеко не улетают, кружат вокруг кошар, пастбищ, тяжелой жизни чабанов. Авдий тщедушен, почти нематериален, он более реален в древнем Иерусалиме, чем среди современников. В Бостоне же все крепко и осязаемо. И именно он убивает синеокую Акбару с младенцем Кенджешем.
И вот здесь начинается самое сложное: где грань дозволенного, где черта, за которой добро оборачивается злом, недостаток становится пороком, где критерий правильности поступка, мыслей, всей жизни. Бостону же открывается истина жизни человека лишь после трагедии, когда он понял, что “весь мир до сих пор заключался в нем самом, и ему, этому миру, пришел конец...”.
В вечности же останется история его жизни, пока плывет корабль — человечество, пока существует великое озеро Иссык-Куль, в синей крутизне которого Бостону “хотелось раствориться, исчезнуть — и хотелось и не хотелось жить. Вот как эти буруны — волна вскипает, исчезает и снова возрождается сама из себя...”.
Так в романах Ч. Айтматова переплетаются образы пространства и времени. Мысли и чувства героев рождаются удивительно гармонично. И метафоры сделались необходимыми в наш век не только из-за вторжения научно-технических свершений в область фантастики, но скорее потому, что противоречив и дисгармоничен мир, в котором мы живем.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1592 раз
Ранние повести «Материнское поле» и «Первый учитель»
Имя Чингиза Торекуловича Айтматова хорошо знакомо русскому читателю. Его произведения воспитывают чувства человека, учат воспринимать красоту окружающего мира.
Героиня повести “Материнское поле” Толгонай, вспоминая первый хлеб первого урожая, который вырастил ее старший сын — комбайнер Касым, говорит: “Это был народный хлеб — тех, кто вырастил его, тех, кто сидел в тот час рядом с сыном моим на полевом стане. Святой хлеб! Сердце мое переполнилось гордостью за сына, но об этом никто не знал. И я подумала в ту минуту о том, что материнское счастье идет от народного счастья, как стебель от корней. Я и сейчас не отрекусь от этой святой веры, что бы ни пережила, как бы круто жизнь ни обращалась со мной. Народ жив, потому и я жива...” Надо помнить о том, что слова эти говорит мать, родившая, растившая, воспитавшая трех сыновей, а потом одного за другим потерявшая их на войне. Надо помнить о том, что говорит она эти слова не с трибуны... Она просто рассказывает о своей жизни другой великой Матери — земле, которой не солжешь, перед которой не сфальшивишь. И вот, поняв это, нам становится предельно ясна позиция автора: в обществе судьба одного человека — неотрывная часть судьбы всенародной. Слова эти могли бы оставаться правдивыми, прекрасными, но все же привычными словами, если бы их высокая сущность не нашла бы воплощения в художественных образах, созданных такими крупными мастерами, каким является Ч. Айтматов.
В повести “Первый учитель” Ч. Айтматов ставит перед собой задачу большую: создать могучий реалистический образ коммуниста-ленинца, показать плоды его подвига, идейную и нравственную связь между ним и новым поколением.
Грустно признавать, что порой мы просто привыкаем к людям, которые причастны к великим событиям, к незабываемым годам прошлого нашей страны. Ч. Айтматов создал живую легенду об одном из таких людей — о первом учителе из аила Куркуреу Дюйшене Таштанбекове. Этот образ очень реален. Поймет ли современный образованный человек титанический труд и беспримерное мужество этого человека, подвиг, совершенный им, сможет ли он хотя бы приблизительно представить себе условия и обстоятельства, в которых пришлось работать Дюйшену. Эта повесть укладывается всего в двух печатных листах, а какой накал страстей, какие социальные и психологические проблемы и сложный авторский замысел. Куркуреу — аил небольшой. После революции большинство населения Киргизии жило именно в таких маленьких, глухих аилах. Для них советская власть еще не означала освобождения от вековых традиций, тьмы и отсталости. Возможно, дехкане Куркуреу совсем бы выгнали Дюйшена, не будь у него официальной бумаги. Ибо, в сущности, кто для них такой Дюйшен? Сын бедняка. Но бумага с печатью останавливает людей. “В ней вся сила”,— говорят аильчане. Дюйшен страстно берется за дело. Чистит и ремонтирует под школу заброшенную байскую конюшню, помогает детям, кого на руках, кого на спине переносит в школу через обжигающий ноги ледяной ручей, мужественно защищает свою лучшую ученицу Алтынай. Как трудно было им заложить фундамент знаний, на котором вырастут будущие ученые, инженеры, летчики, учителя — строители культуры, нашего будущего.
Подвиг Дюйшена не только в том, что он пробуждает в аильских детях жажду к знаниям, он влияет и на все взрослое население Куркуреу. Вначале он одинок, потом его поддержи-
585вают односельчане, в первую очередь самый прямолинейный противник просвещения Сатымкуль: “Что уж там говорить, мы тоже кое-что понимать стали”. Это значит, Дюйшен научил отсталый аил думать и чувствовать по-новому, видеть будущее. В повести создан образ несгибаемого коммуниста, становящегося примером для молодежи.
Алтынай и Толгонай, Танабай из “Прощай, Гульсары!” — это поколение, выросшее под прямым влиянием Дюйшена. Оно призвано стать прочным мостом для перехода страны от мрачного прошлого к энергичному будущему. Герои мечтают о будущем, и тут вдруг трагедия войны. На страницах повести трагическое дыхание коснулось не только тех, кто сражался на фронтах, но и кто был далеко в тылу, в киргизских степях и городах.
Шла война, а дети войны, минуя отрочество, сразу становились взрослыми мужчинами, так как они наследники Дюйшена.
Художественное и воспитательное значение творчества Чингиза Айтматова непреходяще, так как в нем органически связаны думы о Родине, разных поколениях, о непрерывающейся связи времен.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1631 раз
Жизнь и творчество писателя
Жизнь — это море!
Плыть желаешь?
Построй корабль из добрых дел...
Рудаки
Чингиз Торекулович Айтматов — замечательный современный писатель. Работая в литературе более сорока лет, он сумел ярко и правдиво отразить сложные и героические моменты нашей истории. Писатель и сейчас полон творческих планов, работает над очередным романом.
Родился Айтматов в 1928 году в далеком кишлаке Шекер в Киргизии. В 1937 году его отец, крупный партийный работник, был незаконно репрессирован. Именно тогда Айтматов получил урок чести: “На вопрос „чей ты сын?" надо, не опуская головы, прямо глядя в глаза людям, называть имя отца своего. Таков был приказ бабушки, матери отца”. Давний урок чести стал принципом жизни и позже — творчества.
После окончания шести классов Айтматов был секретарем сельсовета, налоговым агентом, учетчиком, выполнял и другие работы в колхозе.
После окончания Джамбульского зоотехникума поступил в Киргизский сельхозинститут. Именно в это время в республиканской печати начинают появляться короткие заметки, очерки, корреспонденции, написанные будущим писателем. Ведет Айтматов в студенческие годы и филологические изыскания, о чем свидетельствуют статьи “Переводы, далекие от оригинала”, “О терминологии киргизского языка”. В этой работе ему помогает одинаково свободное владение как родным, так и русским языком. Отработав три года по специальности в опытном животноводческом хозяйстве, Айтматов поступает на двухгодичные высшие литературные курсы в Москве. Первые шаги на писательском поприще Айтматов делает в пятидесятые годы. В 1958 году вышла на русском языке его первая книга “Лицом к лицу”. Перевод с киргизского осуществлял А. Дроздов. Эта небольшая по объему, но яркая по содержанию повесть рассказывает о драматическом периоде нашей истории — Великой Отечественной войне. Она докатилась слезами боли и потерь до далекого киргизского аила. Обожгла Сеиде, главную героиню повести, страшным и позорным словом: “дезертир”.
Всесоюзную, а вслед за тем и европейскую известность принесла Айтматову повесть “Джамиля”, опубликованная в журнале “Новый мир” в 1958 году и названная Луи Арагоном самой трогательной современной повестью о любви.
После учебы в Москве Айтматов работает в республиканской печати, а затем — в течение пяти лет — собственным корреспондентом газеты “Правда” в Киргизии.
В 60-е годы писателем написаны повести “Верблюжий глаз”, “Первый учитель”, “Тополек в красной косынке”, “Материнское поле”. Они рассказывают о трудном становлении Киргизии, о преодолении косности и предрассудков, о победе человеческого духа.
В 70-е годы Айтматов продолжает работать в жанре повести. Появляются “Ранние журавли”, рассказывающие о трудном военном времени, когда подростки, минуя юность, шагнули сразу во взрослую жизнь. Это во многом автобиографическая повесть. Айтматов тоже из этого поколения. “Белый пароход” — трагическая повесть о детстве, разрушенном жестокостью взрослых. Это одна из лучших повестей автора, написанная в 1970 году.
Философская повесть “Пегий пес, бегущий краем моря” затронула самые актуальные вопросы современности. В 80-е годы Айтматов переходит к жанру романа. Им написаны “И дольше века длится день” и “Плаха” — произведения, предостерегающие людей от самоуничтожения. В них ярко и бескомпромиссно поставлены самые “трудные” вопросы современности: о наркомании, бездуховности, экологии души.
В 90-е годы писателем опубликованы: повесть “Белое облако Чингисхана” к роману “Буранный полустанок”, романы “Богородица в снегах” и “Тавро Кассандры”. “Одна, но маленькая страсть” одухотворяет все, написанное Ч. Айтматовым,— любовь. В любви для его героев — все: и жизнь, и судьба, и надежды на счастье. А значит — и поле, и космос, и буря, и синяя ночь, и утоление жажды приключений, и встреча-общение с другом на языке мечты и свободы. Именно такие нравственные уроки дает Ч. Айтматов. Каков же необходимый урок? Полюби — и станешь больше человеком. Но не спрашивай: а как полюбить? Слушай свое сердце. Оно, обновленное чувством восхищения, сострадания и верой в счастье,— а это во многом дается благодаря влиянию прекрасных книг,— даст самый лучший ответ.
Чингиз Торекулович Айтматов не только профессиональный писатель, но и общественный деятель. Он ведет огромную работу по сохранению уникального озера Иссык-Куль и его инфраструктуры, а в последние годы является полномочным рослом Киргизии в Бельгии.
Он полон творческих планов, заканчивает работу над очередным романом, и если первые произведения были написаны на киргизском языке и переведены на русский Дроздовым, то, начиная с повести “После сказки”, Айтматов пишет по-русски, затем переводит на киргизский язык.
Абсолютное владение русским языком принесло Ч. Айтматову не только широкую читательскую аудиторию и заслуженную любовь миллионов людей, оно поставило его в ряд русских классиков, позволило занять достойное место в ряду современных писателей.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1627 раз
Повесть «После сказки»
Ты отверг то, с чем не мирилась
твоя детская душа.
И в этом мое утешение.
Ч. Айтматов
Чингиз Торекулович Айтматов — современный писатель, родился в 1928 году в горном кишлаке Киргизии. Трудности не обошли его стороной. В 1937 году его отец, крупный партийный деятель, был незаконно репрессирован. Начавшаяся вскоре война тоже отложила свой отпечаток на судьбу подростка. Тема сиротства — незатухающая боль писателя, поэтому он часто обращается к ней в своих произведениях: “Первый учитель”, “Ранние журавли”, “После сказки”.
Первоначально повесть была задумана как небольшой рассказ. Айтматов хотел написать элегическую историю, вспомнить свою юность и тех людей, которых он знавал и которых давно уже нет. Но литература должна перерабатывать реальные факты. Когда была уже написана половина повести, автор еще не знал, как поведет себя мальчик в конце, а он уплывает к белому пароходу, своему идеалу.
Очень сильное впечатление в повести Ч. Айтматова производит на нас образ ребенка: “Один, без друзей, мальчик жил в кругу тех нехитрых вещей, которые его обступали, и разве лишь автолавка могла заставить его позабыть обо всем и стремглав бежать за ней. Что уж там говорить, автолавка — это тебе не камни и не травы какие-то. Чего там только нет, в автолавке!” Большую часть времени мальчик проводит один. Эту пустоту заполняет своими образами, и у него развивается свой внутренний мир. Мальчик обращается к камням, травам, разговаривает с ними и с растениями. Каждый предмет олицетворяет для него добро или зло: “Среди растений — “любимые”, “смелые”, “боязливые”, “злые” и всякие другие. Колючий бодяк, например,— “главный врач”. Ребенок с одними находит общий язык, а другими борется. Но самым близким человеком и другом, понимающим его, является дед, который всеми силами старается сделать внука счастливым. Он внушает ребенку веру в старую сказку о матери - оленихе, которой мальчик и живет. Но у него есть и своя сказка — про белый пароход, где он представляет себя рыбкой, плывущей вниз по реке к новой жизни, к родительской ласке, к белому пароходу. Так мальчик живет до тех пор, пока конфликт в семье, принимавший раньше малые размеры, не достигает своей критической точки. Дед, столько лет проживший на свете, сохранивший свою веру в сказку о матери - оленихе, прививший ее также мальчику, обрывает все разом, убивая марала. Этим прежде всего убивает ребенка, нанося ему сильнейшую душевную травму, а не себя, как думал он. Дед хочет решить конфликт мирным путем, взяв всю вину на себя, но его попытка ни к чему хорошему не приводит. В итоге у мальчика остается • только одна сказка — про белый пароход, а потом ни одной.
Легенда — основа повести. Она объясняет зарождение племени бугу, в ней воплощены народные представления о добре и зле, в ней же предсказывается и трагический финал произведения. Благодаря сказкам, повесть поэтична, многопланова. Язык Ч. Айтматова богат, разнообразен, доступен широкому кругу читателей, но за кажущейся простотой скрывается кропотливый труд мастера: “Сердце мальчика покатилось по полу, вскарабкалось на подоконник, поближе к портфелю, и зашепталось с ним”.
Образ ребенка многогранен и раскрывается постепенно автором-повествователем. Через восприятие мальчика мы видим всех героев повести. Он дает нравственную оценку каждому персонажу: в этом особенность данного произведения автора. Даже если бы вокруг мальчика царили добро и красота, и тогда он создал бы в своем воображении мир, отличный оттого, в котором живет. Такова природа детства, детского сознания. Ребенок же погибшей легенде противопоставил сказку о белом пароходе и уплыл к нему со своей детской непримиримостью к законам Орозкула. В трагическом финале уходит Рогатая мать - олениха, уплывает рыбкой мальчик, отвергая не людей, а зло, жестокость в них.
Закрыв книгу, мы, читатели, чувствуем ответственность за гибель ребенка. К этому, наверное, стремился автор, создавая произведение.
Способность сопереживать, откликаться на чужую боль, не быть равнодушным — не в этом ли главная задача литературы? И произведение Ч. Айтматова вполне отвечает этой цели.
Сам писатель так говорит о себе: “Тот день, когда я перестану беспокоиться и мучиться, искать и волноваться, будет самым тяжелым днем в моей жизни”.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1560 раз
Чингиз Айтматов роман "Плаха"
Законы человеческих отношений не поддаются математическим расчетам, и в этом смысле Земля вращается, как карусель кровавых драм...
Ч. Айтматов.
Роман Ч.Айтматова "Плаха" основан на идее противоречивости человеческой природы. С одной стороны - человек подчиняет себе и использует природу, потребляя её через плоды своей деятельности, а с другой стороны - разрушает своими преобразованиями. Таким образом, мир природы превращается в мир человеческий. Между ними должны быть установлены отношения родства, гармонии, но на самом деле - всё наоборот. Об этом и говорит Чингиз Айтматов. Дисгармония приводит к трагедии, приводит род человеческий на плаху!
Роман построен сложно. В нём переплетаются две основные сюжетные линии - жизнь волчьего семейства, и судьба Авдия Каллистратова.
Главный герой романа - Авдий Каллистратов, бывший семинарист, выезжает по заданию молодой редакции в Моюнкумскую саванну за материалом про анашистов, собирающих коноплю. Им движет не только задание газеты, а и мысль спасти павших и снова сделать из них людей. Его духовности и идеи утверждения добра только добром противостоит "идея" Гришана, вожака анашистов, убежденного в том, что и он помогает людям на их дороге к счастью. "Я - говорит он Авдию, - помогаю людям почувствовать счастье, познать Бога в кайфе. Я даю им то, что вы не можете дать им ни своими проповедями, ни молитвами... У меня к Богу есть свой путь, я вхожу к нему иначе, с черного хода. Не так твой Бог разборчив и недоступен , как тебе мнится...". Гришан не может понять того, сто не в кайфе человек получает наслаждение, теряя контроль над собой и настоящую свободу.
Как видим, противостояние героев перерастает во взаимную не принимаемость понятий про добро и зло, про счастье и свободу человека. При этом выражается мысль о том, что какой-либо дурман - наркотический, религиозный - зло. Однако выход из этого зла каждый видит по-своему, и каждый идет на свою плаху: компания Гришана - на лаву подсудимых, а Авдий - не переубедив никого, побитый, летит, выкинутый ими на ходу с поезда, под укос.
Наивный Авдий воспринимает мир только через "свет добра" и, сам того не замечая, иногда становится орудием в руках зла. Не поняв навязанной ему роли, начинает бороться с этим злом и снова идет на плаху. Так случайно он становится участником "моюнкумской войны" - варварского уничтожения животных во имя выполнения плана мясозаготовки. С огромной силой Ч. Айтматов изображает апокалиптическую картину побоища. "Врезаясь машинами в гущу загнанных, уже бессильных сайгаков, стрелки валили животных направо и налево, ещё больше нагнетая панику. Страх достиг таких апокалиптических размеров, что волчице Акбаре, которая от выстрелов, казалось, что весь мир оглох и онемел, что всюду царит хаос и само солнце, которое беззвучно пылает над головой, так же гонят с ними в этой облаве"
Мимолетный участник этого побоища Авдий не может победить реальное зло, и только дратует пьяных облавщиков. И снова Авдий не снимает креста, который наложил на себя добровольно, и несёт его до приготовленной ему Голгофы.
Этот роман - как крик. Как отчаянный призыв, обращенный к каждому из нас. Одуматься. Осознать свою ответственность. За всё, что так - на пределе - обострилось и згустилось в мире.
Синеглазая волчица пощадила Авдия, а люди - распяли. "Спаси меня, волчица", - произнёс вдруг умирающий Авдий. Услышь меня, прекрасная мать - волчица", - думает он и перед самой смертью он видит волчицу. "Ты пришла..." - И голова его безвольно упала вниз".
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1697 раз
Роман «Плаха»
Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее,
чтобы оно объяснило нам наше настоящее
и намекнуло о нашем будущем.
В. Белинский
Роман “Плаха” — один из интереснейших в творчестве замечательного современного писателя Чингиза Торекуловича Айтматова. “Плаха” продолжает традиции литературы: гуманизации, очеловечивания образа Христа, у истоков которой стоят художники и мыслители Возрождения и которая замыкается “Мастером и Маргаритой” М. Булгакова.
Смерть главного героя Авдия — не жертвоприношение, а самопожертвование. Его цель — спасать, и он — спасает. И если последними мыслями Бостона, другого действующего лица, являются размышления о конце света, то предсмертные слова Авдия — о “спасении душ людских”, вопреки “сомкнутости добра со злом”. О том, чтобы плыл корабль человечества “при навсегда зачехленных стволах орудий из океана в океан”. Выходит, Авдий вовсе не является носителем трагического безысходного видения мира? Однако сам писатель называл его “трагической личностью, наделяя жизнеощущением особого рода, для которого “события минувшего так же близки, как сиюминутная действительность”. А тот, кто переживает былое, как свое кровное, свою судьбу, тот, по убеждению автора “Плахи”, мученик, “трагическая личность”, ибо переживая, ничего не может изменить, лишь приносит себя в жертву.
Образ Авдия троичен: автор — Авдий — назарянин. Время и Вечность — одна из центральных антитез романа, потому-то и понадобился персонаж, наделенный не просто даром провидения, но как бы говорящий от имени Вечности. Более того, на протяжении столетий имя Христа было своего рода гарантией спасения человечества в час, когда Время и Вечность сомкнутся. Тем безысходнее то грядущее, которое прозревает Иисус у Айтматова накануне ареста в Гефсиманском саду — грядущее без будущего для человечества. Трагедия Иисуса у Айтматова — как бы перевернутая трагедия Авдия, вчерашнего семинариста, страдающего, переживающего наяву прошлое. Иисус мучается тем, что не в силах отвратить грядущее, которое люди уготовили себе сами. И перед назарянином встает вопрос: остаться ли с людьми или отречься от них, признать, что человек — зверь, одержимый маниакальной жаждой власти, зверь, которого никто и ничто не может изменить?
Весь роман “Плаха” — попытка найти ответ на этот вопрос. Попытка обрести надежду, познать природу добра, силу идей человеколюбия, отброшенную на обочину теми, кто готов воздвигнуть храмы, в коих будут поклоняться пушкам и генералам. Познать силу человеческого разума (явно вопреки религиозному канону, Айтматов делает даже Христа носителем просветительских воззрений). И вот здесь-то выявляется еще одна коллизия айтматовского мировидения. Его героя постоянно (вслед за автором) твердящие, что люди — единственно разумные существа во Вселенной, что разум и память — вот что отделяет человека от животного, герои, стремящиеся подчинить свою жизнь “велению разума”, в критические моменты, перед лицом смерти и безусловно неискоренимого зла, ведут себя как безумцы, как одержимые, исступленно. И не только “чокнутый Авдий”, но и Бостон и Иисус.
Поэтому роман “Плаха” написан Айтматовым в опровержение собственного просветительства, веры в то, что одно лишь разумное увещевание способно искоренить зло. В конечном счете исход диспутов и споров, словесных стычек, которые происходят между героями романа, являются не словесной дуэлью, а выбором, который делает герой, зачастую вопреки очевидности, движимый не разумом, а любовью: к распятому учителю, к погибшему сынишке, к женщине, к людям, в которых “так трудно рождается... человеческое”.
Смыкаются и смыкаются круги, но человек прорывается сквозь них: в музыке, в творчестве, в любви. Прорывается в “вековечной жажде утвердить себя, облегчить свою участь, найти точку опоры в необозримых пространствах Вселенной, трагически уповая, что существуют помимо него еще какие-то небесные силы, которые помогут ему в этом”, и трагически осознавая, что такие надежды— “грандиозное заблуждение”, что все зависит от него самого.
Роман “Плаха”, напечатанный в 1986 году, на протяжении многих лет вызывает жаркую полемику. У него много сторонников и противников, только равнодушных нет, и это главное.
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1569 раз
Роман Ч. Айтматова "Плаха"
Роман Ч.Айтматова "Плаха" основан на идее противоречивости человеческой природы. С одной стороны - человек подчиняет себе и использует природу, потребляя её через плоды своей деятельности, а с другой стороны - разрушает своими преобразованиями. Таким образом, мир природы превращается в мир человеческий. Между ними должны быть установлены отношения родства, гармонии, но на самом деле - всё наоборот. Об этом и говорит Чингиз Айтматов. Дисгармония приводит к трагедии, приводит род человеческий на плаху!
Роман построен сложно. В нём переплетаются две сюжетные основные линии - жизнь волчьего семейства, и судьба Авдия Каллистратова.
Главный герой романа - Авдий Каллистратов, бывший семинарист, выезжает по заданию молодой редакции в Моюнкумскую саванну за материалом про анашистов, собирающих коноплю. Им движет не только задание газеты, а и мысль спасти павших и снова сделать из них людей. Его духовности и идеи утверждения добра только добром противостоит "идея" Гришана, вожака анашистов, убежденного в том, что и он помогает людям на их дороге к счастью. "Я - говорит он Авдию, - помогаю людям почувствовать счастье, познать Бога в кайфе. Я даю им то, что вы не можете дать им ни своими проповедями, ни молитвами... У меня к Богу есть свой путь, я вхожу к нему иначе, с черного хода. Не так твой Бог разборчив и недоступен, как тебе мнится...". Гришан не может понять того, что не в кайфе человек получает наслаждение, теряя контроль над собой и настоящую свободу.
Как видим, противостояние героев перерастает во взаимную непринимаемость понятий добра и зла, счастья и свободы человека. При этом выражается мысль о том, что какой-либо дурман - наркотический, религиозный - зло. Однако выход из этого зла каждый видит по-своему, и каждый идет на свою плаху: компания Гришана - на лаву подсудимых, а Авдий - не переубедив никого, побитый, летит, выкинутый ими на ходу с поезда, под укос.
Наивный Авдий воспринимает мир только через "свет добра" и, сам того не замечая, иногда становится орудием в руках зла. Не поняв навязанной ему роли, начинает бороться с этим злом и снова идет на плаху. Так случайно он становится участником "моюнкумской войны" - варварского уничтожения животных во имя выполнения плана мясозаготовки. С огромной силой Ч. Айтматов изображает апокалиптическую картину побоища. "Врезаясь машинами в гущу загнанных, уже бессильных сайгаков, стрелки валили животных направо и налево, ещё больше нагнетая панику. Страх достиг таких апокалиптических размеров, что волчице Акбаре, которая от выстрелов, казалось, что весь мир оглох и онемел, что всюду царит хаос и само солнце, которое беззвучно пылает над головой, так же гонят с ними в этой облаве"
Мимолетный участник этого побоища Авдий не может победить реальное зло, и только дратует пьяных облавщиков. И снова Авдий не снимает креста, который наложил на себя добровольно, и несёт его до приготовленной ему Голгофы.
Этот роман как крик, как отчаянный призыв, обращенный к каждому из нас: одуматься, осознать свою ответственность за всё, что так - на пределе - обострилось и сгустилось в мире.
Синеглазая волчица пощадила Авдия, а люди - распяли. "Спаси меня, волчица", - произнёс вдруг умирающий Авдий. Услышь меня, прекрасная мать - волчица", - думает он и перед самой смертью он видит волчицу. "Ты пришла..." - И голова его безвольно упала вниз".
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1554 раз
Рецензия на роман Ч. Т. Айтматова "Плаха" вариант 4
Одним из моих любимых современных писателей является Чингиз Айтматов. Я читал многие его произведения, но больше всего мне запомнился роман "Плаха". Чингиз Айтматов давно уже стал одним из ведущих писателей нашего времени. И в романе "Плаха", выполняя высокую миссию художника быть духовным вождем людей, он вскрывает те пласты бытия, поднимает те вопросы, которые грозно требуют своего осмысления и выражения в слове. Люди, привыкшие спокойно дремать среди устоявшихся понятий, разбуженные, реагируют гневом. РО и доброжелательные читатели, хотя и читают роман с захватывающим интересом, когда пытаются осмыслить философские вопросы, оказываются в известной растерянности. Иисус Христос, наркоманы, чабан, волки - как все это связано? Автор пытается провести панораму жизни природы и мировой истории в нашу современность, в наш день. Он стягивает эти проблемы в узел, который именно мы, люди конца второго тысячелетия, призваны развязать. Этот роман - крик, отчаянный призыв одуматься, осознать свою ответственность за все, что так обострилось и сгустилось в мире. Экологические проблемы, затронутые в романе, писатель стремится постичь прежде всего как проблемы состояния души человеческой. Разрушение природного мира оборачивается опасной деформацией человека, личности. Роман начинается темой волчьей семьи, перерастающей потом в тему гибели Моюнкумы по вине человека: человек врывается в саванну как преступник, как хищник. Он уничтожает и сайгаков, и волков. На уничтожение обрекается и естественная среда их обитания. Этим и определяется неотвратимость схватки волчицы Акбары с человеком. И кончается этот поединок трагически. Волки не просто очеловечены в романе. Они наделены в нем высокой нравственной силой, благородством, чего лишены люди, противопоставленные им в романе. Именно в Акбаре и Ташчайнаре олицетворено то, что издавна присуще человеку: чувство любви к детям, тоска по ним. Причем они не сводятся к одному лишь инстинкту, а как бы озарены сознанием. Глубоко человечна и та высокая, самоотверженная верность друг другу, которая определяет все поведение Акбары и Ташчайнара. Акбара наделена Айтматовым даром нравственной памяти. Она имеет в себе не только образ беды, постигшей ее род, но и осознает ее как нарушение нравственного закона, который никогда и нигде не должен быть нарушен. Пока не трогали ее саванну, Акбара могла, встретив в степи беспомощного человека, отпустить его. Теперь, загнанная в тупик, отчаявшаяся и озлобленная, она обречена на схватку с человеком. Очень важно при этом, что в борьбе гибнет не только Базарбай, заслуживший кару, но и невинный ребенок. И хотя личной вины перед волчицей Акбарой у Бостона нет, но он должен принять на себя ответственность и за Базарбая, который является его нравственным антиподом, и за действия Кандалова, в одни сутки погубившего Моюнкумы. Айтматов при этом особо подчеркивает: вандализм банды Кандалова возведен чуть ли не в ранг государственной необходимости. Выходит, что нравственное вы-роэкдение, эрозия в душах людей, разрушивших жизнь в Моюнку-мах, имеет не частное значение, а общее. Это проблема социальная. Недаром разбой, творимый Кандаловым, не просто допускается, а возводится в уровень трудовой доблести: решена проблема мясопоставок. Вот в чем трагедия. Роман пронизывает убеждение: за то, что в сегодняшнем мире бесчинствуют базарбаи и кандаловы, в ответе все человеческое общество и, разумеется, мы с вами. Создавая образы Базарбая и Кандалова, писатель сознательно пренебрегает описанием их внутреннего мира. Для него они только воплощение распада, духовного скотства, а отсюда - зла. Базарбаи - пьяница, подлец, ненавидящий целый мир, завидующий всем. Он беспредельно озлоблен. Привыкший к безнаказанности, он становится самим собой, жалким и трусливым, когда волки преследуют его. Много внимания уделяет автор раскрытию причин трагедии Бостона. В этом образе Айтматовым олицетворена та естественная человечность, которой нет в Базарбае. Бостон попадает в роковое стечение обстоятельств. Он совершает три убийства - сына, Акбары и Базарбая. Из них только одно сознательное. В ужасе молит Бостон вернуть ему сына, похищенного Акбарой. Не видя иного выхода, чабан стреляет в бегущую волчицу, убивая тем же выстрелом своего сына. В этих сценах проявляет себя трагическая неотвратимость ответственности за зло. Начало этой катастрофы было в саванне, где скрепленным авторитетными печатями планом были одним махом нарушены законы естественного течения жизни и равновесия во взаимоотношениях человека с природой. Нарушения закона природы как трагедию ощущает в романе один лишь Бостон. Айтматов много раз подчеркивает, что все проблемы, которые встают перед нами изо дня в день и которые имеют поэтому деловое, практическое значение, перерастают в проблему нарушенных естественных контактов человека и природы, что одинаково катастрофично и для природы, и для человека. Решение задач такого масштаба потребовало особенного художественного решения образов Бостона и Базарбая. Базарбаи потерян для общества. У Бостона судьба другая. Он в большой степени жертва обстоятельств. Совершая самосуд, Бостон в гневе казнит Базарбая. Выход ли это? Ведь совершено убийство. Бостон сам себя ведет на "плаху", выполняя в отношении себя веление совести. В романе затронута еще одна острая социальная тема - проблема наркомании. Автор показывает "гонцов", устремляющихся в Моюнкумскую саванну в поисках дикорастущей конопли и ищущих не столько денег, а прежде всего возможности пожить в иллюзиях. Этих людей пытается понять и спасти Авдий Каллистратов. Авдий - сын священника, изгнанный из академии как "еретик- новомысленник". Авдия мучает мысль о спасении хотя бы одного человекам Он не хочет ждать, пока человек придет к Богу, и сам устремляется навстречу падшим. Авдий, по замыслу писателя, вряд ли сможет помочь наркоманам, хотя он незаурядный по своему духовному складу человек. Авдий не очень грамотный, несколько неловкий и непрактичный человек, его действия скорее вызывают сострадание, чем надежду. Но действия его свидетельствуют о высоте помыслов и о твердом желании внести свет в погрязшие во тьме души. Пробудить в своих недругах раскаяние и совесть - таков его способ борьбы со злом, - мы очень надеемся, что ему удастся помочь Леньке, несчастному доброму юноше, еще не совсем испорченному.Надо честно признать, что неудачи Авдия в борьбе с наркоманами отражают реальное положение в нашем обществе. Поступки Авдия достойны глубокого уважения. Есть в Авдии почти детская беспомощность, беззащитность. Айтматов наделяет его способностью к самопожертвованию, силой, достаточной, чтобы не бросить крест, им же на себя возложенный. Вид Авдия, распятого на саксауле, очень напоминает легенду о распятом Христе. Но вопросы и проблемы, ведущие за собой этого человека на "плаху", не решаются Айтматовым однозначно. Мы видим, что в духовной чистоте Авдия автор осознает потребность нашего времени в таких молодых людях. С образом Каллистратбва Айтматов связал идею гуманизма, идею веры в доброе начало в человеке, но автор подвергает сомнению теорию Авдия о том, что Бог всемогущ, всемилостив, вездесущ. Если так, почему он не наказал Кандалова, почему не сумел защитить Авдия. Айтматову мало только глубокой религиозности. Ему не обойтись без веры в человека. Роман Айтматова - воззвание к совести каждого: не жди, выходи воином в поле за правду. Тревога - вот главный лейтмотив романа. Это тревога за утрату веры в высокие идеалы, за падение нравов, за рост наркомании, тревога за человека и окружающую его среду. Роман заставляет задуматься, как мы живем, вспомнить, как коротка жизнь...
Дата публикации: 07.02.2008
Прочитано: 1574 раз |
Всего 27 на 3 страницах по 10 на каждой странице
[ 1 | 2 | 3 ] [>>] |
|
| Реклама
|
| Нет содержания для этого блока!
|
|
|
